Чужая комната, куб плохо запертой темноты с запахами женского сна – словно сумеречные знамена, занавеси перед окном, их длинные складки; сквозь поры тяжелой ткани просачивается во-внутрь свет полярного городского дня, как непрочная туманная дымка. Серая сонливость в твоем теле не может справиться с мозгом: там беспокойство, что-то нервически тянет, дергает; зазубренные лезвия, где-то позади лба, кромсают сон – & образуется рана, пульсирующая, не дающая успокоиться –, ты лежишь бодрствующий, с открытыми глазами, напрасно ожидая сна, расшифровываешь призрачные силуэты мебели. И когда ночь превращается в бледное утреннее мерцание, из полумрака вдруг выступают громоздкий ореховый шкаф – кафельная печь в темном блеске ее глазури – стулья с гнутыми спинками – тяжелый обеденный стол с точеными ножками – золотая рама картины, висящей над оттоманкой, матово поблескивает со стены (сама картина еще не видна) – ты замечаешь чучело ястреба-канюка, который наверху, в углу комнаты, распростер крылья для вечного планирующего полета – –, павлинье перо парит над расплывчатым атласом бумажных обоев; внезапно слева от твоей постели – 1 шорох: тихое, вкрадчивое, бархатистое шуршание, И сразу вслед за тем – ощущение, что чья-то нога или рука мягко надавила на край матраса – давление усиливается – кажется, будто чье-то тяжелое тело осторожно пристроилось там – будто теперь и поверх одеяла, поверх твоей груди&живота, уже по всей ширине кровати, снова-И-снова придавливая уже и правую ее сторону, вкрадчиво осторожно & почти-беззвучно перемещается некое существо. В темноте тебе наконец удается разглядеть тело большого животного, перелезающего через постель, – !Ягуара, – который тенью вылез из-под кровати & теперь пробирается через нее к окну, потом беззвучно исчезает между тяжелыми занавесями, как-то просачивается сквозь закрытое окно вовне, в-снаружи, к прочим теням этой ночи. За первым животным следует тем же путем второе, так же осторожно&тихо, потом – еще и еще: все новые большие кошки выныривают из-под кровати. Ты лежишь, исполненный страха, в смертном оцепенении. Затаив дыхание – но животные, похоже, не замечают тебя; или: они преследуют другую цель, а на тебя не обращают внимания. Несколько раз одно из крадущихся по тебе животных краешком шкуры задевает твое лицо – шкура у него мягкая и пахнет молодым зверем – потрескивание при этом беглом прикосновении, как если бы из волокон шерсти выскакивали крошечные электрические разряды –: по коже твоей пробегает приятная дрожь, словно под действием электрического тока воспламенились тончайшие нервные окончания – –
–ты уже можешь. Сейчас уже можешь –
!Голос !девочки. В полумраке стоит она перед твоей кроватью, стягивает через голову тонкую, в горошек, ночную рубашку – И словно блеклый сновидческий образ, в который ты не в силах поверить, который хочет выдать себя за 1 из топорных толкований твоих более ранних снов, предложенное чужаком, – случайным прохожим, который позволил себе злую шутку, – ?или: может, и это тоже всего лишь сон, выступивший из другого сна, и тогда, значит, Все есть сон, и Ничто – тот сон, который дает прибежище & обещает пробуждение, еще до своего конца – : На краешке кровати примостилась 12летняя девочка, нагая, тело ее с детской едва обозначенной грудью сияет гладко & блекло-светло, 1 рукой она обхватила твой член, верхняя часть корпуса & голова склонены к тебе, 1 прядь волос касается твоего живота –. Видимо, она уже некоторое время перешептывается, не столько с тобой, сколько с твоим постепенно отвердевающим членом, на который она, кажется тебе, смотрит как на игрушку, как, может, на 1 из своих кукол, и в ее голосе, упорно продолжающем шептать, детские успокаивающие & упрашивающие нотки смешиваются с монотонностью, как если бы то, что она сейчас делает, исходило не от нее, как если бы она=сама была от Этого далека, очень далека.
–но может тызахочешь чтоб’Это происходило иначе не так как обычно хочет твой дрэуг. Он всегда делает мне очень больно – когда бывает как хочет он. – (Продолжая говорить, она усаживается на тебя верхом, широко раздвигает бедра & пальцами отделяет 1-от-другой маленькие срамные губы – : ты ощущаешь головкой члена по-детски узкую, сухую щель : –подожди – (слышишь ты; она плюет на 2 пальца & втирает плевки себе в промежность – но ввести член не удается и теперь.)
–ты уже можешь. Сейчас уже можешь –
!Голос !девочки. В полумраке стоит она перед твоей кроватью, стягивает через голову тонкую, в горошек, ночную рубашку – И словно блеклый сновидческий образ, в который ты не в силах поверить, который хочет выдать себя за 1 из топорных толкований твоих более ранних снов, предложенное чужаком, – случайным прохожим, который позволил себе злую шутку, – ?или: может, и это тоже всего лишь сон, выступивший из другого сна, и тогда, значит, Все есть сон, и Ничто – тот сон, который дает прибежище & обещает пробуждение, еще до своего конца – : На краешке кровати примостилась 12летняя девочка, нагая, тело ее с детской едва обозначенной грудью сияет гладко & блекло-светло, 1 рукой она обхватила твой член, верхняя часть корпуса & голова склонены к тебе, 1 прядь волос касается твоего живота –. Видимо, она уже некоторое время перешептывается, не столько с тобой, сколько с твоим постепенно отвердевающим членом, на который она, кажется тебе, смотрит как на игрушку, как, может, на 1 из своих кукол, и в ее голосе, упорно продолжающем шептать, детские успокаивающие & упрашивающие нотки смешиваются с монотонностью, как если бы то, что она сейчас делает, исходило не от нее, как если бы она=сама была от Этого далека, очень далека.
–но может тызахочешь чтоб’Это происходило иначе не так как обычно хочет твой дрэуг. Он всегда делает мне очень больно – когда бывает как хочет он. – (Продолжая говорить, она усаживается на тебя верхом, широко раздвигает бедра & пальцами отделяет 1-от-другой маленькие срамные губы – : ты ощущаешь головкой члена по-детски узкую, сухую щель : –подожди – (слышишь ты; она плюет на 2 пальца & втирает плевки себе в промежность – но ввести член не удается и теперь.)
–Он обычно хочет, чтобы было именно так, твой дрэуг. Но мне Так очень больно. Я могу сделать Это тебе и рукой. Или ртом. Только ему ничего не говори. Ты ведь не скажешь: ?нет. Потому что если он узнает, что я сделала тебе не так, как ему, он опять кончит мне в попо. А это тоже всегда очень больно. И потом он выпорет меня и сделает на меня АА, твой дрэуг….. – (И девочка снова наклоняет голову, ее пальцы передвигаются по твоему члену вверх&вниз – ты чувствуешь, как ее губы смыкаются вокруг него & влажный проворный язык –, ее волосы падают вперед & скрывают своими прядями, словно короткой шторой, эту сцену, которая разыгрывается в поблекшем СероСвете уже не правдоподобной ночи, разыгрывается с несомненно характерной для нее – призрачной, парализующей и тебя & любую мысль о сопротивлении прекращении пробуждении, непреложной самоочевидностью – – из проникнутого страхом ощущения, что ты больше не проснешься, никогда уже не сможешь спастись от этого сна : !свих-нешься в этом Трансе-без-берегов(*) : (постепенно из заполняющей темную комнату теплой дымки с запахами женского тела формируется другое ощущение, иное, тайное желание –) –тыдолжен говорить – (слышишь ты голос девочки –тыдолжен высказать Все. Тогда получишь !гораздо больше удовольствия. Говори же. Давай, громко скажи мне, как ты любишь трахаться – : (влечение к !ней, к телу женщины, которую я много часов назад 1 мгновение видел в окне, обнаженной, и груди ее золотисто мерцали в свете уличного фонаря, и я видел крепкие, упруго круглящиеся бедра, темный треугольный герб внизу живота, И эта женщина, которую я чуть позже встретил здесь, у нее в квартире, и светлые брючки, тесно облегавшие ее бедра, все это было роскошным=скандальным вызовом по отношению к тривиальному знанию, что за волосяным треугольником нет ничего, там Ничто; Ничто вдруг предстало как Нечто наподобие изгиба губ чуткого влажного рта, как Отверстие, ведущее во-внутрь чьей-то плоти, которая может оказаться на вкус пряной мягкой и жгучей словно мякоть растений, осенне-рдяной как кровь –) : Осторожно касаются теперь кончики твоих пальцев маленького, бледного тела ребенка-над-тобой, гладят – расспрашивая – пряди волос, вдоль пробора маленькой головы – : – теплое, хрупкое птичье тельце – :Неужели это наконец ?пробуждение, или ?сон все еще, или ?то-и-другое вместе – ты не можешь вырваться из этой картины, да и не хочешь уже, хочешь лишь скользить все дальше и дальше в теплом потоке, в несказанном пространстве, в пустоте, в белизне – дрожь там, электрический ток и свечение из нервных волокон – теплота преступления – но все-таки чувствовать маленькое, эластичное тело – ночь, Ночь-без-берегов – (мерцают золотисто груди женщины – ее чресла, узкие теплые срамные губы, распустившиеся крошечными складками и рдяно открывающиеся – Черный Мак – Я хочу ее видеть, ее, эту женщину эту шлюху : сейчас :) –:–:–
–!иии – (:откуда-то издалека высокий=детский голос девочки:) –ии!иии –
–!Он это !сделал.
В проеме распахнутой двери женщина – темный прямой силуэт в светлом 4хугольнике – свет из коридора, из-снаружи, представляет собой мерцание, известково-бледное, так что тень женщины тянется от порога ко мне, до самой моей вдоль-и-поперек-изрытой постели – : & резкий свет с потолка врывается в комнату, насмешливо изгоняет из нее тьму и все тайны.
–!Он это !сделал.
Девочка протягивает навстречу матери руку: по маленьким растопыренным пальцам И выше, по предплечью, стекает семя. Мой живот тоже покрыт спермой & чем-то красным, липким, – в 1й момент я уверен, что это кровь. Но когда девочка вылезает из кровати и люстра полностью освещает ее лицо, рот щеки & подбородок у нее оказываются перемазанными чем-то кричаще-красным –:!губная помада –: она, значит, прежде чем явиться ко мне в комнату & в постель, подкрасила губы ужасной ярко-красной помадой.
–Иди помойся. – Спокойно говорит женщина своей дочери; та, далеко отставив от себя облепленную семенем руку, как если бы рука была ранена, сразу же подчиняется, хватает с кровати ночнушку & без единого слова, даже не взглянув на меня, покидает комнату.
Теперь мы одни : женщина, в пальто, накинутом на плечи, словно она собралась на улицу, все еще стоящая на пороге, – я, голый, перепачканный спермой & губной помадой, в чужой квартире, в чужой кровати; яркий свет и взгляды женщины направлены на меня. Бесполезны любые слова, любые объяснения напрасны & излишни – мне делается нехорошо, я чувствую позывы к рвоте, я позволяю себе снова откинуться на подушку, бессмысленно пялюсь на светящуюся белым люстру, пока глаза не начинают болеть; И с тупым равнодушием жду появления блюстителей порядка: какого-нибудь соседа, который, кипя от негодования, вышибет мне зубы, ударами кулака сломает челюсть & нос, – или полицейского, готового задержать меня на месте преступления…..
–Вставайте же. Помойтесь.
Голос женщины так же спокоен, как только что, когда она отдавала распоряжение дочери. Совершенно сбитый с толку, я вскакиваю – замечаю свою наготу, прижимаю к животу подушку – и недоверчиво заглядываю в ее, женщины, лицо.
–Или вы предпочитаете, чтоб я вызвала полицию. – (Как если бы опытная хозяйка пансиона спрашивала постояльца, что он предпочитает на завтрак.) Женщина, между тем, несмотря на жестокий комизм ситуации, похоже, отнюдь не утратила самообладания, комизма происходящего она даже не замечает. Напротив, все с тем же спокойствием, которое, очевидно, уже давно из-за усталости и разочарования перешло в стадию рассеянности и дистанцированности, женщина продолжает говорить, обращаясь скорее к себе=самой, чем ко мне, изобличенному растлителю ее дочери, – говорить так, будто она объясняет случайному посетителю, где в ее квартире располагаются места общего пользования.
–Ванная в конце коридора, это вы знаете. Входная дверь заперта, ключ у меня. – (В кармане ее пальто что-то красноречиво позвякивает) –Мы, между прочим, на 5ом этаже. Говорю это, чтобы вам не пришло в голову вылезти через окно & дать деру. Вашу одежду я спрятала. Когда помоетесь, наденьте на себя вот это. – (Она хватает со спинки стула вылинявший купальный халат, издали бросает его, вместе с другими тряпками, мне.) –Этого будет достаточно на какое-то время, пока мы не осточертеем друг другу.
:?!Что она задумала, эта странная женщина : ?!Какой жуткий ритуал мести хочет исполнить – не сомневаюсь, куда более впечатляющий, нежели выбивание пары зубов : !Точно. Я совсем не случайно оказался в этой квартире : Здесь !Ловушка, абсолютная ловушка; И я, глупый, как все представители сильного пола, в нее вляпался, вляпался слепо & будучи вдрыбадан пьян….. ?Что же теперь меня ждет – –
И теперь тебя вправду начинает тошнить, рвотный комок застрял в горле – !вон из постели, 1 рука прикрывает рот, другую ты инстинктивно подставляешь под низ живота, как чашу для сбора каплющей вниз спермы&губной помады (:?Кто знает, на что способна такая женщина, если ты испачкаешь ей !ковер –), мчишься к двери на другом конце коридора –, дверь открывается изнутри: девочка – умытая причесанная и в новой, отутюженной ночной рубашке – выходит оттуда – видит, как ты, похабно давясь рвотой, бросаешься ей навстречу, изогнувшись, будто только что получил пулю в живот & теперь придерживаешь свои внутренности, – девочка вежливо уступает тебе дорогу, остается вместе с матерью в дверном проеме – большие серо-зеленые глаза неотрывно следят за тобой : И под их пристальным взглядом ты поднимаешь крышку, падаешь на колени перед фарфоровой чашей унитаза – :Отвращение ярость и гнев, отчаянье куда большее, чем могло скопиться за один-единственный день, кислыми потоками выхлестываются из меня в сортирный резервуар…..
–!иии – (:откуда-то издалека высокий=детский голос девочки:) –ии!иии –
–!Он это !сделал.
В проеме распахнутой двери женщина – темный прямой силуэт в светлом 4хугольнике – свет из коридора, из-снаружи, представляет собой мерцание, известково-бледное, так что тень женщины тянется от порога ко мне, до самой моей вдоль-и-поперек-изрытой постели – : & резкий свет с потолка врывается в комнату, насмешливо изгоняет из нее тьму и все тайны.
–!Он это !сделал.
Девочка протягивает навстречу матери руку: по маленьким растопыренным пальцам И выше, по предплечью, стекает семя. Мой живот тоже покрыт спермой & чем-то красным, липким, – в 1й момент я уверен, что это кровь. Но когда девочка вылезает из кровати и люстра полностью освещает ее лицо, рот щеки & подбородок у нее оказываются перемазанными чем-то кричаще-красным –:!губная помада –: она, значит, прежде чем явиться ко мне в комнату & в постель, подкрасила губы ужасной ярко-красной помадой.
–Иди помойся. – Спокойно говорит женщина своей дочери; та, далеко отставив от себя облепленную семенем руку, как если бы рука была ранена, сразу же подчиняется, хватает с кровати ночнушку & без единого слова, даже не взглянув на меня, покидает комнату.
Теперь мы одни : женщина, в пальто, накинутом на плечи, словно она собралась на улицу, все еще стоящая на пороге, – я, голый, перепачканный спермой & губной помадой, в чужой квартире, в чужой кровати; яркий свет и взгляды женщины направлены на меня. Бесполезны любые слова, любые объяснения напрасны & излишни – мне делается нехорошо, я чувствую позывы к рвоте, я позволяю себе снова откинуться на подушку, бессмысленно пялюсь на светящуюся белым люстру, пока глаза не начинают болеть; И с тупым равнодушием жду появления блюстителей порядка: какого-нибудь соседа, который, кипя от негодования, вышибет мне зубы, ударами кулака сломает челюсть & нос, – или полицейского, готового задержать меня на месте преступления…..
–Вставайте же. Помойтесь.
Голос женщины так же спокоен, как только что, когда она отдавала распоряжение дочери. Совершенно сбитый с толку, я вскакиваю – замечаю свою наготу, прижимаю к животу подушку – и недоверчиво заглядываю в ее, женщины, лицо.
–Или вы предпочитаете, чтоб я вызвала полицию. – (Как если бы опытная хозяйка пансиона спрашивала постояльца, что он предпочитает на завтрак.) Женщина, между тем, несмотря на жестокий комизм ситуации, похоже, отнюдь не утратила самообладания, комизма происходящего она даже не замечает. Напротив, все с тем же спокойствием, которое, очевидно, уже давно из-за усталости и разочарования перешло в стадию рассеянности и дистанцированности, женщина продолжает говорить, обращаясь скорее к себе=самой, чем ко мне, изобличенному растлителю ее дочери, – говорить так, будто она объясняет случайному посетителю, где в ее квартире располагаются места общего пользования.
–Ванная в конце коридора, это вы знаете. Входная дверь заперта, ключ у меня. – (В кармане ее пальто что-то красноречиво позвякивает) –Мы, между прочим, на 5ом этаже. Говорю это, чтобы вам не пришло в голову вылезти через окно & дать деру. Вашу одежду я спрятала. Когда помоетесь, наденьте на себя вот это. – (Она хватает со спинки стула вылинявший купальный халат, издали бросает его, вместе с другими тряпками, мне.) –Этого будет достаточно на какое-то время, пока мы не осточертеем друг другу.
:?!Что она задумала, эта странная женщина : ?!Какой жуткий ритуал мести хочет исполнить – не сомневаюсь, куда более впечатляющий, нежели выбивание пары зубов : !Точно. Я совсем не случайно оказался в этой квартире : Здесь !Ловушка, абсолютная ловушка; И я, глупый, как все представители сильного пола, в нее вляпался, вляпался слепо & будучи вдрыбадан пьян….. ?Что же теперь меня ждет – –
И теперь тебя вправду начинает тошнить, рвотный комок застрял в горле – !вон из постели, 1 рука прикрывает рот, другую ты инстинктивно подставляешь под низ живота, как чашу для сбора каплющей вниз спермы&губной помады (:?Кто знает, на что способна такая женщина, если ты испачкаешь ей !ковер –), мчишься к двери на другом конце коридора –, дверь открывается изнутри: девочка – умытая причесанная и в новой, отутюженной ночной рубашке – выходит оттуда – видит, как ты, похабно давясь рвотой, бросаешься ей навстречу, изогнувшись, будто только что получил пулю в живот & теперь придерживаешь свои внутренности, – девочка вежливо уступает тебе дорогу, остается вместе с матерью в дверном проеме – большие серо-зеленые глаза неотрывно следят за тобой : И под их пристальным взглядом ты поднимаешь крышку, падаешь на колени перед фарфоровой чашей унитаза – :Отвращение ярость и гнев, отчаянье куда большее, чем могло скопиться за один-единственный день, кислыми потоками выхлестываются из меня в сортирный резервуар…..
–Вы – : Вы – на вас даже печати негде ставить. Прожженный кусок дерьма – (и выплевываю в унитазную чашу последний желудочнокислый ком –: фарфоровая пасть холодно возвращает мне мое же зловонное дыхание.)
Я слышу – откуда-то=сверху, – беззвучный смех женщины, стоящей, видимо, у меня за спиной. –!Такие вещи мне особенно приятно выслушивать: от людей !вашего склада. Что ж, доставьте себе удовольствие & вызовите полицию. – (И когда я, отвернувшись от унитаза, поднимаю на нее горящие негодованьем глаза, она быстро взглядывает на меня сверху вниз & тут же снова возвращается к той шаблонной роли, которую навязывает ей ее трезвый голос:) –Проблевавшись, вы опять приобрели этот типичный право&порядочный вид. – (Издевается) –Но подумайте: очень может быть, вам придется выступить в роли собственного защитника.
–Для меня это было бы плевое дело. – (Слышишь ты свой ответ, скорей рефлексивный, чем выражающий подлинную уверенность.)
–!Было бы. – (Она нарочито громко смеется) –Для вас это !было бы плевое дело. О-да: !Было бы. Если бы. Да: если бы !именно !сейчас скандал не пришелся бы вам так некстати – :?считается ли вообще растление-малолетних в ваших кругах ?скандалом или: ?простительным для Благородного Кавалера правонарушением, следы которого обычно прикрывают ковром. А эта женщина, про которую вы трепались целую-ночь: – вы ведь ее Квелый Король, !Ква-Ква-Лир – ее, !эту женщину, вы !конечно не захотите с-копро-ментировать. А если б не это: то да-а-а, такой фаллослучай в сочетании с наличием порочной=матери !очевидно взывает к правосудию – ?Как вы только что выразились на вашем адвоклятском жаргоне: прожженный кусок дерьма – (она уже собралась пнуть меня ногой, но в последний момент одумалась) –А ребенка, не-правда-ли, ребенка !необходимо защитить в 1ую очередь от такой матери – не-правда-ли: детский дом для таких детей 1ственное !спасение….. Да !поднимитесь же, наконец: Мушшина.
(Я подчиняюсь) –Чего вы от меня хотите. – (В голове нехорошее жужжание, перед глазами мрак (с золотистыми просверками сплетающихся-в-клубки-змей), и пот – холодной клейкой пленкой – по всему телу, которое опять норовит осесть, колени подгибаются –)
–Чего я хочу. (Голос женщины доходит до меня как сквозь разодранную мембрану: голос училки, пытающейся меня, бестолкового двоешника, для которого все задачки, решаемые на счетах повседневности, остаются безнадежно непонятыми, все-таки каким-то образом протащить через эту=1 проверочную работу.) –Чего я ?!хочу. Все очень просто: Вы для меня – СТРАХОВКА ОТ ПОЖАРОВ & НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ. Ибо пока вы остаетесь здесь со мной – а вам !придется остаться, – Он наверняка не взорвет этот дом.
Я слышу – откуда-то=сверху, – беззвучный смех женщины, стоящей, видимо, у меня за спиной. –!Такие вещи мне особенно приятно выслушивать: от людей !вашего склада. Что ж, доставьте себе удовольствие & вызовите полицию. – (И когда я, отвернувшись от унитаза, поднимаю на нее горящие негодованьем глаза, она быстро взглядывает на меня сверху вниз & тут же снова возвращается к той шаблонной роли, которую навязывает ей ее трезвый голос:) –Проблевавшись, вы опять приобрели этот типичный право&порядочный вид. – (Издевается) –Но подумайте: очень может быть, вам придется выступить в роли собственного защитника.
–Для меня это было бы плевое дело. – (Слышишь ты свой ответ, скорей рефлексивный, чем выражающий подлинную уверенность.)
–!Было бы. – (Она нарочито громко смеется) –Для вас это !было бы плевое дело. О-да: !Было бы. Если бы. Да: если бы !именно !сейчас скандал не пришелся бы вам так некстати – :?считается ли вообще растление-малолетних в ваших кругах ?скандалом или: ?простительным для Благородного Кавалера правонарушением, следы которого обычно прикрывают ковром. А эта женщина, про которую вы трепались целую-ночь: – вы ведь ее Квелый Король, !Ква-Ква-Лир – ее, !эту женщину, вы !конечно не захотите с-копро-ментировать. А если б не это: то да-а-а, такой фаллослучай в сочетании с наличием порочной=матери !очевидно взывает к правосудию – ?Как вы только что выразились на вашем адвоклятском жаргоне: прожженный кусок дерьма – (она уже собралась пнуть меня ногой, но в последний момент одумалась) –А ребенка, не-правда-ли, ребенка !необходимо защитить в 1ую очередь от такой матери – не-правда-ли: детский дом для таких детей 1ственное !спасение….. Да !поднимитесь же, наконец: Мушшина.
(Я подчиняюсь) –Чего вы от меня хотите. – (В голове нехорошее жужжание, перед глазами мрак (с золотистыми просверками сплетающихся-в-клубки-змей), и пот – холодной клейкой пленкой – по всему телу, которое опять норовит осесть, колени подгибаются –)
–Чего я хочу. (Голос женщины доходит до меня как сквозь разодранную мембрану: голос училки, пытающейся меня, бестолкового двоешника, для которого все задачки, решаемые на счетах повседневности, остаются безнадежно непонятыми, все-таки каким-то образом протащить через эту=1 проверочную работу.) –Чего я ?!хочу. Все очень просто: Вы для меня – СТРАХОВКА ОТ ПОЖАРОВ & НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ. Ибо пока вы остаетесь здесь со мной – а вам !придется остаться, – Он наверняка не взорвет этот дом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий